#Будни Чтеца

Василий Авченко - автор книг "Правый руль" (роман-признание в любви к праворульным автомобилям японского производства), "Глобус Владивостока" (нескучный тревелог по любимому краю), "Кристалл в прозрачной оправе. Рассказы о воде и камнях" (подробное описание и моя рецензия доступны здесь). 

​

Мне очень нравится, как Василий признается в любви к Дальнему Востоку. Его любовь к минералам, к корюшке, к праворульным автомобилям наполняет его книги увлекательными красками и очаровательными подробностями. 

​

Цитаты из книги "Кристалл в прозрачной оправе": 

​

«Реки и моря демонстрируют принцип круговорота материальных тел. Хочется верить, что в какой- то круговорот вступает и то, что мы называем душой. Что такое я — искра, вспыхнувшая в месте пересечения миллионов более или менее случайных факторов и дерзнувшая мыслить об окружающем? Думая об этом и ощущая близость предела своих мыслительных возможностей, я пытаюсь поймать даже не мысль, а ускользающее ощущение рвущейся ниточки смысла, но через мгновение, как растворяющийся в утреннем воздухе сон, исчезает даже эта невесомая тень понимания, и я бессильно останавливаюсь у границы, за которой — непознаваемое. Когда не останется людей, останутся только кам- ни. Твёрдые, жидкие, газообразные — не суть, ибо это всего лишь разные состояния вещества. Если бы я мог выбирать, я стал бы камнем и с удовольствием жил в каменной форме. Не обязательно драгоценным. Меня устроил бы кварц»

 

«Кто придумал назвать «нефритом» болезнь, снизив образ волшебного камня? Этимологическую связь легко проследить: нефрос — почка, почечный рисунок характерен для минерала нефрита, но разве так можно? Слава богу, что не опошлили подобным образом малахит, узоры которого ещё больше похожи на почки. Как понять, что какой-то «основной карбонат меди» даёт такую красоту? Или драгоценный топаз: по составу — всего лишь фторосиликат алюминия... Тон задал король камней — алмаз, словно в назидание или насмешку сотворённый из бросового углерода»

 

«Моллюск проще, чище, белее и белковее, совершеннее человека в силу примитивности своей конструкции. Моллюски почти не нервничают — им нечем. Им не так больно умирать, как нам — на- сквозь пронизанным нервами существам. Поэтому я раздражаюсь, когда близкие говорят мне из лучших чувств: «Ты не нервничай». Как я могу не нервничать — я ведь не моллюск, а человек. Был бы я моллюском — о, как бы я не нервничал!»

 

«Обонятельные и вкусовые ощущения куда сильнее напоминают о прошлом, нежели аудиовизуальные,их нельзя вообразить, записать на пленку или на флешку. Можно только вновь пережить - по-настоящему»